Религиовед,доцент Львовского государственного университета АНДРЕЙ ЮРАШ об украинских итогах визита Патриарха Варфоломея в Москву

10-06-2010

• Категория:

• Теги:

• межхристианские отношения |
• интервью

"Портал-Credo.Ru": Насколько результаты визита Патриарха Варфоломея в Москву и его договоренности в Москве могут отразиться на религиозной ситуации в Украине, на взаимоотношениях разных православных Церквей?

Андрей Юраш: Я думаю, что результаты и заявления, сделанные Патриархом Варфоломеем в России, однозначно будут интерпретироваться и каким-то образом влиять на ситуацию в Украине. Но я бы в данном контексте воздержался от тех категорических, панических или риторических высказываний, интерпретаций по поводу этих заявлений, которые звучат в средствах массовой информации и в разных разговорах в Украине, потому что эти результаты обсуждают на всех уровнях - на самом высоком, на экспертном, на уровне священников, епископов и, конечно же, их интерпретируют в зависимости от уже существующего восприятия и оценки визита. И каждая сторона старается эти заявления преподнести в том свете, который ей наиболее выгоден.

Что мне кажется самым важным в этих высказываниях? Они не являются чем-то совершенно уникальным и отличающимся от того общего фона, на котором и раньше Константинопольская патриархия оценивала религиозную ситуацию в Украине. Понятно, что за последние, наверное, 10 лет сделанные в Санкт-Петербурге высказывания по поводу необходимости присоединения к "канонической Церкви", наверное, самое однозначное из того, что было сказано Вселенским Патриархом по поводу Украины.

- Имеется в виду присоединение Киевского патриархата к Московской патриархии?

- Да, потому что это "единственный корабль спасения", что-то в таком роде было сказано, как это подали средства массовой информации. Но тут два момента. Во-первых, все, что говорил Патриарх Варфоломей, сказано в России, в соответствующих обстоятельствах приема самого высокого уровня, в рамках уже нового партнерства между Константинополем и Московской патриархией и в рамках того, что ожидалось от него. Я думаю, что это высказывание, которое кто-кто трактует как вообще катастрофу, полный поворот Константинополя от украинской проблемы к московскому варианту ее решения, я думаю, это заявление в какой-то мере даже очень дипломатичное, и не совсем такое, какое рассчитывали услышать в Московской патриархии, организовывая такого уровня визит. Ведь в принципе чего-то нового и радикального это заявление не содержит. Его можно трактовать по-разному, как это делает, например, епископ Евстратий, хотя он заявляет, под "канонической" имеется в виду не только и не столько Московский патриархат, сколько Вселенская патриархия или какая-то другая каноническая юрисдикция, с которой Украинские Церкви могут сотрудничать, соединяться, в рамках которой могут реализовывать свой юрисдикционный потенциал и свои возможности. То есть Патриарх сказал то, что от него ждали, и ничего иного на официальном приеме, в присутствии Патриарха Московского и всея Руси, после преподнесенных даров, приветствий, реляций и, я думаю, каких-то неформальных традиционных подарков Вселенской патриархии, которые, конечно же, в данном случае не афишируются, но в которых чрезвычайно нуждается Вселенская патриархия. В этих условиях он ничего другого сказать не мог, хотя мог сказать намного жестче, резче, однозначнее. И я думаю, что в принципе заявление Патриарха Варфоломея, возможно, даже в какой-то мере может не удовлетворить Московский патриархат, который от него, наверное, ожидал однозначного осуждения "раскольников неканонических юрисдикций", как он это делал, например, в середине 90-х годов, когда он побывал в Одессе и назвал тогдашние автокефальные украинские структуры "порождением дьявола".

С другой стороны, нельзя не видеть, что это заявление было сделано как следствие или в контексте уже существующей новой атмосферы взаимоотношений между Константинополем и Москвой, которые начали формироваться после лета 2008 года.

Последние два десятилетия отношения между Константинополем и Московской патриархией претерпели самые различные изменения и проходили через самые различные фазы, от какого-то дипломатического взаимопонимания в начале 90-х, полного разрыва по поводу эстонского вопроса до полного охлаждения в конце 90-х, потом дипломатической войны уже в 2000-х годах, растерянности накануне визита Патриарха Варфоломея в Украину. И после этого визита мы наблюдаем совершенно другую картину.

Я думаю, что Московская патриархия, напуганная возможным вмешательством, интервенцией или просто заинтересованностью Константинополя в украинских вопросах, предложила такие условия Патриарху Варфоломею, от которых он просто отказаться не смог, которые ему чрезвычайно выгодны. И тут я думаю, что главное, конечно, на чем возможно нахождение нового уровня взаимоотношений и взаимопонимания, - это своеобразный обмен. С одной стороны, Константинополь, хотя бы на определенный период времени, отказывается от вмешательства в украинский вопрос, оставляя его на внутреннее усмотрение Московской патриархии. В частности, он перестает напоминать о неканоническом характере присоединения Киевской митрополии к Московскому патриархату в 1686 году, он об этом как бы забывает по дипломатическим соображениям.

Взамен Москва, получив в подарок и украинскую территорию, и отказ от каких бы то ни было претензий Константинополя воздействовать на украинскую ситуацию, признает то, о чем давно и неоднократно, в течение всего ХХ века ставился вопрос, - московские притязания, московские амбиции стать первым по чести патриархатом в православном диптихе. Эти амбиции основаны на самосознании РПЦ МП как самой большой, самой влиятельной православной Церкви, на сомнении в существующей уже много веков, больше тысячелетия, исторической традиции. Зримо это очень выгодный обмен, и я думаю, что в ближайшее время именно в таком русле и будут развиваться отношения между Москвой и Константинополем, потому что обе стороны заинтересованы именно в таком характере развития отношений.

Почему еще, на мой взгляд, Константинополь согласился именно с такой новой для себя версией развития ситуации, которая в какой-то мере противоречит тем заявлениям, которые делались в Киеве в 2008 г., которые делались отдельными иерархами Константинопольского патриархата, я имею в виду митрополита Мелитона, секретаря Синода Вселенского патриархата, который сейчас уже ушел на покой? Константинополь сделал очень резкую, очень четкую разведку боем в украинской ситуации. И то, что он встретил, не вселило в него оптимизма в плане дальнейшего углубления именно по этому направлению. Что больше всего раздосадовало, разочаровало и убедило Константинополь все-таки изменить свою проукраинскую ориентацию, в той мере, в которой она формировалась со второй половины 90-х годов до его приезда в Украину? Во-первых, это политическая нестабильность и отсутствие однозначной оценки ситуации и поддержки любых решений Константинополя в украинском вопросе со стороны властей. Если предыдущая власть однозначно этому содействовала, то сегодняшняя, конечно же, демонстрирует совершенно противоположное направление. И даже если во времена Ющенко высшие государственные чиновники однозначно заявляли о своем желании поддерживать более тесные контакты с Константинополем, то в то же самое время были очень влиятельные представители депутатских групп в Верховной Раде, которые выступали за "каноническую Церковь" и параллельно с теми депутатами, которые приглашали Константинопольского Патриарха в Украину приезжали и говорили, что "это нежелательно".

Во-вторых, отсутствие единомыслия у украинских политиков по этому вопросу, внутренние украинские проблемы не могут не разочаровать и не способствовать отторжению Константинополя от более активных действий в отношении Украины.

Однако первые шаги в направлении консенсуса между Украинскими Церквами были сделаны. Были созданы даже комиссии по поводу объединения между Киевским патриархатом и Московским патриархатом. Но, по-моему, это уже история. Какого-то резкого продвижения комиссии не продемонстрировали. Объединение невозможно не только между Московским и Киевским патриархатом, в которых есть огромное количество противоречий и конфликтных точек в плане не столько организационном, сколько идеологическом, культурном, в какой-то мере цивилизационном, которые очень трудно соединить. Но единения нет даже между очень близкими по идеологии, очень близкими по сознанию, Киевским патриархатом и Автокефальной Церковью, где главной проблемой на пути взаимопонимания становятся личные амбиции и неприятие тех или иных персоналией.

Очевидно отсутствие какого бы то ни было серьезного объединения вокруг поддерживаемой украинским обществом церковной идеи. Духовенство и церковные деятели, которые вовлечены в этот концепт непосредственно, не готовы к объединению, и их реальные действия не отвечают уровню общественного сознания и восприятия этого концепта.

Принимая все это во внимание, Константинополь, по крайней мере, на данном этапе, отказывается от сближения с Украинскими Церквами, находя более четкого, однозначного и, наверное, щедрого союзника в лице Московской патриархии.

- Можно ли применить такую довольно резкую формулировку, что судьба Киевского патриархата оказалась разменной монетой в дипломатических играх Москвы и Константинополя?

- Я не могу стопроцентно согласиться с этим определением, потому что Киевский патриархат оказался заложником украинской ситуации. Я не склонен все объяснять только внешними факторами, которые, конечно же, влияют, но, в моем восприятии, они не являются определяющими в украинской ситуации. Если бы Киевский патриархат, со своей стороны, был более уступчивым и нашел форму объединения с Автокефальной Церковью, возможно, была бы совершенно другая ситуация, возможно, политика Константинополя была бы совершенно другой.

Ведь мы помним, что в начале 2000-х годов, когда делегации двух Церквей - Автокефальной и Киевского патриархата - ездили чуть ли ни каждые два месяца в Константинополь, ничего не произошло. То есть его условие было одно и определенное: объединение двух Автокефальных Церквей. Этого не произошло.

Становится очевидным, что, если раньше было два главных игрока - это УПЦ МП и УПЦ КП, то теперь главным игроком в украинской ситуации стала именно УПЦ Московского патриархата, и личность митрополита Владимира становится ключевой.
Если схематично подойти к ситуации, то Киевский патриархат исчерпал возможные средства влияния изнутри. В Константинополе он лишился тех факторов, которые влияли и, возможно, могли влиять на изменение ситуации со стороны политических игроков, политических лидеров. Это уже в прошлом, и поэтому сейчас главный козырь в руках митрополита Владимира и УПЦ МП.

Но мы видим, что в последнее время однозначные наработки и декларативные, возможно даже неформальные переговоры - успехи, которые в этом плане были достигнуты, - сейчас свернуты. Я имею в виду переговоры относительно поиска идей и шагов к объединению Украинских Церквей на внутренней основе. Патриарх Кирилл чрезвычайно много сделал, чтобы заблокировать любое продвижение в этом направлении. Внутри - через прямое и непрямое влияние на иерархов, ну и через Константинополь.

В 2008 г., на следующий день после того, как Патриарх Варфоломей отбыл из Украины, стало очевидно, что достигнуто согласие тогда еще Патриарха Алексия II прибыть на Фанар на совещание лидеров православных Церквей. После этого еще тогда, в 2008 г., стало понятно, что Константинополь согласился променять Украину на безусловное признание своего главенствующего лидирующего положения в "мировом православии".

Но, на мой взгляд, эта ситуация тоже не является однозначно стабильной. Во-первых, претензии и амбиции Московского патриархата не изменились, они остаются лидирующим фактором у очень многих иерархов РПЦ МП. И поэтому очевидно желание Константинополя держать в узде наиболее очевидного своего оппонента в Московском патриархате. Поэтому, я думаю, Константинополь, чтобы совладать с политикой, будет обращаться к украинской проблематике, понимая, что это, возможно, единственный серьезный для него вариант. То есть Константинополь будет и дальше использовать Украину как средство влияния на Московский патриархат. И в случае любых отказов Москвы от уже определенной линии, он сможет всегда заявлять о том, что он может сделать прямую или непрямую интервенцию в Украине. И таким образом Украина продолжает оставаться фактором сдерживания и тем фактором, благодаря которому две противоборствующие стороны нашли какое-то понимание, но я не говорю - любовь или истину.

- В свете изменения ситуации во взаимоотношениях с Константинополем, не могут ли измениться взаимоотношения между Москвой и УПЦ МП? Ведь УПЦ МП обладает небывалой внутри Московской патриархии степенью автономности. Не предполагаете ли Вы, что такие договоренности с Вселенским Патриархом развяжут руки Москве, чтобы свернуть автономию Московского патриархата в Украине?

- Это будет способствовать. И это уже происходит. Сразу же после визита Патриарха Кирилла в Украину в прошлом году начали происходить вещи, которых раньше, с начала 90-х годов, не происходило. Никто кроме главы УПЦ МП не входил в Синод Московского патриархата. Но вот мы уже видим там второго иерарха: сначала это был митрополит Иларион, а затем митрополит Одесский Агафангел, которые стали членами Священного Синода Московского патриархата. То есть это тоже демонстрация новой политики.

Во-вторых, та серия хиротоний, которая происходила в УПЦ МП без согласования с Московским патриархатом. Епископами стали несколько десятков молодых монахов, архимандритов нового поколения, которые (об этом говорилось совершенно откровенно) могли стать ядром будущей автокефалии.

Любые шаги в этом направлении тоже блокированы. Сейчас ставится совершенно определенное требование согласования любых хиротоний с Москвой. То есть эти процессы начаты уже год - два назад. И, с одной стороны, договоренность с Константинополем развязывает руки Москве в проведении этой новой и однозначной политики, а, с другой стороны, они блокируют действия всех иерархов, которые отстаивают или требуют каких-то привилегий.

Совершенно изменилась риторика. Я упомянул лишь два организационных момента, свидетельствующих о том, что происходит свертывание существующего уровня неформальной автономии. Потому что мы знаем, что канонической автономии нет у УПЦ МП, а уровень фактической автономии чрезвычайно высок, он, наверное, выше, чем у Синайской Церкви, но что очень важно - изменилась атмосфера.

И это чрезвычайно ощутимо именно здесь: высказывания, характер публикаций. То есть иерархи, которых раньше считались апологетами автономии УПЦ МП, или просто перестали высказываться по этому поводу, или стали чрезвычайно осторожны.

Примеров можно привести очень много. И эта атмосфера говорит о том, что иерархи понимают новую линию Московского руководства и стараются не провоцировать конфликтных сценариев, отказавшись от дальнейших шагов в плане автономии, я уж не говорю об автокефалии.

Беседовал Владимир Ойвин,
"Портал-Credo.Ru"
Источник: Портал-Сredo.ru

При цитировании или использовании любых материалов гиперссылка на www.christusimperat.org/ru обязательна